«Красавица закрыла глаза от ужаса. Надо бы крикнуть, позвать на помощь, но страх так сковал, что и не пошевельнуться. А снаружи, из темноты слышался голос: «Разве ты не слышишь меня? Торопись, а то погублю тебя!

И Хебо поднялась, и, как кролик, зачарованный взглядом змеи идет навстречу гибели, направилась во мрак ночи. Но вдруг девушка бросилась обратно, в комнату, где спали родители, и, громко плача, закричала: «Отец мой, мать моя, проснитесь, птица хочет меня унести!» Но родители ничего не слышали: они спали, спали глубоким сном.

И снова, но уже более грозно, запела птица…» — темнокожая рабыня Филлис осеклась на полуслове, услышав испуганное восклицание пятилетнего Эдгара, который стоял в дальнем углу кухни. Остальные слуги, сидевшие возле большого очага, тоже только сейчас заметили мальчика, по щекам которого катились слезы.

«Не бойся, малыш, — ласково улыбнулась Филлис, — это всего лишь сказка: ее рассказывала мне бабушка, когда я была такой же маленькой, как ты, и жила с родителями в деревушке возле Сан-Паулу-ди-Луанда». В эту ночь во сне Эдди чудились зловещий голос и касания крыла той самой птицы.

Но с тех пор он стал частым гостем на кухне, где, замирая от ужаса и любопытства, вместе с прислугой слушал бесконечные истории старой Филлис. «Ма», как называл Эдгар миссис Френсис Аллан, замечала, что ее мальчик стал беспокойным, часто плакал и выглядел бледнее обычного. «Не волнуйся, дорогая: Эдди столько пережил.

Увидишь: когда он немного подрастет, все пройдет», — утешала ее Анна Валентайн, незамужняя сестра, жившая в доме Алланов. Обе хорошо помнили тот день, когда малыш впервые появился в их доме в Ричмонде: трехлетний ребенок, оставшийся один после смерти матери-актрисы, выступавшей на сцене местного театра.

Элизабет Арнольд По была англичанкой. Говорили, что ее супруг внезапно исчез, оставив ее с двумя детьми практически без средств к существованию. (Старшего сына, Генри, забрали на воспитание родители мужа.

) Она зарабатывала на жизнь благодаря незаурядному актерскому таланту, пока болезнь не подкосила силы. «Тонкая, точно у ребенка, фигурка, изящные руки, схваченные чуть повыше локтей рукавами свободного платья с высокой талией и бледным узором из каких-то причудливых цветов, хрупкие, но округлые линии плеч и шеи, гордо поднятая голова.

Огромные, широко открытые и загадочные глаза, высокий чистый лоб, осененный черной, как вороново крыло, волной густых вьющихся волос», — такой запомнили ее поклонники и многочисленные постояльцы самого большого в Ричмонде отеля «Синица в руках», по соседству с которым поселились По. Потому не остались равнодушны к обращению, которое появилось однажды вечером поздней осенью 1811 года на страницах местной газеты: «К сострадательным сердцам. В этот вечерний час госпожа По, прикованная к постели болезнью и окруженная своими малолетними детьми, взывает к вам о помощи — быть может, в последний раз! Подробности в утреннем номере».

Кристина Кауфман в триллере «Убийство на улице Морг». 1971 г. можно, не придал бы словам значения: мало ли страждущих на свете? Всем не поможешь,..

Зато его жена, красавица Френсис, сразу вспомнила очаровательного мальчугана с каштановыми вьющимися волосами и большими темно-серыми глазами на улыбчивом личике, которого видела на руках актрисы, когда та проходила мимо их окон, торопясь в театр. Она же, не без труда, убедила супруга взять Эдгара на воспитание, когда Элизабет не стало.

Сестру Эдди, малютку Розали, приютила добрейшая семья Маккензи. Стоит отметить, что кроме сострадания к судьбе Эдгара, миссис Аллан руководило и другое чувство: ее восьмилетний брак был бесплоден, а она так мечтала иметь ребенка. Мужу, у которого уже было двое внебрачных детей (о чем Френсис не догадывалась), эта затея не нравилась, но он уступил мольбам жены.

Правда, с условием: согласившись дать сироте кров и свою фамилию, принял его в дом как воспитанника, но не усыновил. Рачительному Джону не нужны были лишние претенденты на наследство. Много лет спустя он не раз благодарил небо и свою дальновидность.

Причин для этого было немало, и вот почему. Господин поэт «Эдди, дорогой, почитай вслух», — просила миссис Аллан малыша, и тот старательно декламировал стихотворения из «взрослой» книги, вызывая восторженные возгласы у гостей. Она очень гордилась сыном, любила его всем сердцем и так боялась потерять, что попросила мужа не отвечать на письма балтиморских родных Эдгара по отцовской линии, которые разыскивали его и Розали.

Кроме этих сведений о своем милом мальчике она знала немного: лишь дату рождения — 1 б января 1809-го, и то, что он появился на свет в Бостоне, где его мать и отец играли в тот год. Френсис от всей души желала сделать его самым счастливым ребенком на свете. Он же радовал ее своими успехами и незаурядными способностями: Эдгар рано научился читать и писать, а повзрослев, быстро и без труда усваивал любые знания, особенно в области истории и естествознания, в четырнадцать лет написал свое первое стихотворение — и весьма талантливо. «Эдгар был очень красив и в то же время обладал храбростью и мужеством, удивительными в столь молодом человеке.

Среди своих друзей он поистине первенствовал во всем. Он в совершенстве владел искусством светского обращения, и в городе не было более умного, изящного и привлекательного юноши, чем Эдгар Аллан По», — вспоминал годы спустя его друг. Он же, как и многие другие, отмечал своевольный, вспыльчивый характер воспитанника миссис Френсис, подчинить которого чужой воле было невозможно.

Жители Ричмонда считали, что мальчик, чей опекун, получив наследство, стал одним из состоятельнейших людей города, является самым завидным женихом. Ведь мистер Аллан, несомненно, упомянет его в своем завещании и, конечно, выделит часть комнат в роскошном особняке с огромным садом, приобретенном недавно. У самого Джона на этот счет были иные соображения.

Дело в том, что подросший воспитанник, которого он пытался приобщить к работе в конторе, не проявлял должного рвения, зато не скрывал, что хочет посвятить себя литературе. Аллан, коммерсант до мозга костей, считал это занятием для бездельников и слышать не хотел о «стишках». Но не отказался от мысли дать Эдгару хорошее образование и жертвовал на репетиторов, готовивших По к поступлению в недавно открытый Виргинский университет.

Зимой 1826 года шестнадцатилетний Эдгар блестяще сдал экзамены и стал студентом. Его заветная мечта — изучать науки, языки и литературу — сбылась. Но, покидая любимую комнату в доме Алланов и обожаемую «ма» Френсис, он тосковал не только о них. Зачарованный сад «Мама, познакомься: это тот самый Эдгар По!» — с гордостью говорил Роб, маленький друг Эдди, миссис Джейн Стенард за несколько лет до описанных событий.

В этот вечер Эдгар возвращался домой, как в волшебном сне: молодая вдова оказалась женщиной редкой красоты и невероятного обаяния — юный По влюбился в нее с первого взгляда. Впоследствии он не раз бывал в доме друга, но проводил время, беседуя с Джейн о литературе, красоте заходящего солнца, смысле жизни, «зачарованном саде», в котором гостят души влюбленных.

Возможно, именно ей он посвятил один из первых поэтических опусов. Тем страшнее оказалось известие о том, что миссис Стенард… умерла.

Это произошло в апреле 1824 года, ей был тридцать один год. Елена, красота твоя Мне — словно парус морякам, Скитальцам, древним, как земля, Ведущим корабли в Пергам, К фригийским берегам, — написал в отчаянии Эдгар По, сравнив Джейн с античной красавицей. Друг юности Джон Маккензи вспоминал, что именно с этого времени его начали мучить кошмары: «Больше всего он пугался, когда ему чудилось, будто в кромешной ночной тьме на лицо его ложится чья-то ледяная Свою первую детскую любовь По нашел в Ричмонде рука.

Жуткие фантазии преследовали его столь неотступно, что иногда он, спрятав голову под одеяло, лежал так до тех пор, пока не начинал задыхаться». Возможно, из этих видений пришли образы его будущих рассказов, например «Убийство на улице Морг».

Но время шло — боль постепенно улеглась. Однажды в гостях он познакомился с Сарой Эльмирой Ройстер, четырнадцатилетней милой леди, чьи локоны и мелодичный смех лишили его покоя. Все дни тобою полны, А ночью мчат мечты Меня в тот край безмолвный, Где в легкой пляске ты К реке, чьи вечны волны, Нисходишь с высоты, — признавался Эдди в посланиях.

Как-то во время прогулки По вымолил у Эльмиры слово, что она в будущем станет его женой. Однако отец девочки, узнав о нежной дружбе дочери и сиротки По, пришел в негодование.

Вероятно, потому, что, в отличие от других жителей Ричмонда, знал о планах Аллана, с которым дружил. Не исключено, что «щедрость» бережливого Джона Аллана по отношению к воспитаннику была мерой вынужденной: он решил отослать Эдгара подальше от дома, а университет был отличным предлогом.

По крайней мере, так считают некоторые биографы. Саму Эльмиру тоже увезли из Ричмонда. Из университета По не раз писал ей трогательные письма, но ответа не было.

Эдгар не знал, что все его послания доставались папаше Ройстер, который давно нашел для Эльмиры подходящего жениха. Вечный скиталец «Мне сегодня просто не везет», — мрачно сказал Эдди товарищу. Тот лишь ухмыльнулся, записав в блокнот напротив фамилии По очередную сумму: «20 долларов».

Вскоре долг Эдгара вырос до гигантских размеров. Представляя налитые кровью от негодования глаза Аллана, Эдди хотелось одного: раствориться. На его первые письма о денежной помощи, присланные из университета, Аллан не отвечал, полагая, что мизерной суммы, выделенной ему, было вполне достаточно — пусть Эдди учится экономить.

Но она растаяла в первые же дни, и, дабы свести концы с концами, По попробовал «заработать», играя в карты, однако лишь усугубил положение. Чтобы заглушить тревоги и волнения, а заодно — мучившие по ночам кошмары, он заливал тоску пуншем: Эдгару хватало бокала, чтобы опьянеть.

Когда «преступление» раскрылось, разгневанный Аллан, рассчитавшись с кредиторами, приказал По прервать учебу, которая шла блестяще, и вернуться в Ричмонд. Ни уговоры Эдгара, ни мольбы жены его не тронули.

После очередного конфликта раздосадованный Эдгар, пробывший дома немного времени, выскочил на улицу — без денег и вещей. Весной 1827 года под вымышленным именем Генри Ле Рене Эдди ступил на палубу корабля, идущего в Бостон.

Мама Фрэнсис Аллан, ничего не знавшая о сыне, была в отчаянии. Глядя, как удаляется Ричмонд, в котором прошло его детство, Эдди уже мечтал о лаврах литератора и упивался свободой.

Но с трудом опубликовав маленький сборник своих стихотворений, а затем попытав счастья в разных издательствах (По хотел получить там хоть какую-нибудь работу), он понял, что прожить без средств в чужом городе, где нет ни родных, ни друзей, ему не удастся. И поступил на… воинскую службу.

Правда, быстро разочаровался: казенный хлеб оказался горьким, а бесконечная муштра — слишком дорогой платой. Немного позже — не без помощи Аллана — ему удалось попасть в военную академию. Однако и в ней юноша продержался всего несколько месяцев, ведь времени для занятий творчеством там не было.

Зато росли долги. Очередное письмо, которое он решился написать опекуну, осталось без ответа.

А когда весточка из Ричмонда пришла, Эдгар с ужасом прочитал, что дни любимой мамы Френсис сочтены. В живых он ее уже не застал. Новая встреча с Алланом только усугубила разлад: за это время они стали еще более чужими, чем тогда, в 1811-м, когда Эдди впервые переступил порог его дома.

Бросив академию, Эдгар отправился в Балтимор: там, как он знал из завязавшейся несколько лет назад переписки со страшим братом Генри, живут его бабушка по отцу, тетушка Мария Клемм и ее дети. Когда Эдгар постучал в дверь их жилища, Мария приняла его, как сына. С тех пор он не раз гостил в бедном, но всегда таком опрятном и гостеприимном доме.

Сама Мария сразу полюбила красивого и невероятно талантливого — она не сомневалась в этом — племянника. И считала, что лучшего мужа для подрастающей Вирджинии не найти.

Марию не смущал тот факт, что он приходился ее дочери двоюродным братом, к тому же без копейки за душой: найти работу ему не удавалось. Вирджиния тоже привязалась к По и всегда радовалась, когда он гостил.

Тайное венчание «Согласны ли вы стать женой Эдгара Аллана По?» — голос священника звучал тихо и торжественно. «Да!» — в тон ему произнесла по-детски высоким голоском невеста.

К огорчению Вирджинии, церемония, которую она столько раз видела и о которой мечтала, проводилась тайно от всех — даже запись в книге не делалась по договору со священником. Присутствовали на свадьбе всего три человека: кроме них с Эдди лишь мама — Мария Клемм.

Поспешность, с которой они 22 сентября 1835 года решили провести обряд в епископальной церкви Святого Павла, была вынужденной мерой: родственники Марии намеревались воспрепятствовать браку. К этому времени По успел опубликовать ряд своих произведений — в стихах и прозе — и даже прекрасно зарекомендовать себя в качестве редактора одной из ричмондских газет.

Однако решил, что рамки такого издания для него тесны, и, отказавшись от небольшого, но стабильного дохода, снова оказался на грани нищеты. К слову, таких периодов в их с Вирджинией короткой совместной жизни будет немало. Но в тот день тринадцатилетняя девочка смотрела на мужа с обожанием.

Хотя в те годы на юге Америки ранние браки были в порядке вещей, жена По оказалась слишком молода даже по таким меркам. Дабы не провоцировать скандал, решили провести вторую — официальную — церемонию, во время которой было объявлено, что ей исполнился 21 год. По все больше привязывался к юной жене, видя в ней свою Галатею, которую предстояло обучить всему, что он 1 знал.

Потому, когда в 1842-м у нее обнаружили чахотку, осложнившуюся частыми приступами, настроение и душевный покой Эдгара всецело зависели от того, в каком состоянии в данный момент находилась его жена. Теперь его приглашали в качестве редактора и литературного критика уважаемые издания, подписку на которые он виртуозно увеличивал во много раз. Публиковались и собственные произведения По — мечта становилась реальностью. Увы, ни поденщина, ни творческий труд не приносили денег, в которых так нуждалась их маленькая семья.

О том, чтобы помочь Эдди, его бывший опекун даже не думал: после смерти Френсис он счастливо женился и обзавелся новыми наследниками. А Вирджиния таяла на глазах. «Вы спрашиваете, в чем состояло «ужасное несчастье», ставшее причиной тех «странностей в поведении», о которых я столь глубоко сожалею.

«Несчастье» это было самым страшным из тех, что могут постичь человека. Состояние ее сочли безнадежным. Уже навеки простившись с нею, я пережил все муки, которые несла мне ее кончина.

Однако ей сделалось лучше, и ко мне вернулась надежда. Через год все повторилось для меня сначала.

Потом снова, снова и снова — через разные промежутки времени. И всякий раз, когда к ней подступала смерть, меня терзали все те же муки. С каждым новым обострением болезни я любил жену все нежнее и все отчаяннее держался за ее жизнь», — писал он другу в 1848-м — через год после того, как ее не стало.

В его поведении и правда многие стали замечать серьезные изменения: запои становились все чаще, нервное напряжение росло. Некоторые с удивлением замечали, как известный литератор (после публикации в январе 1845-го стихотворения «Ворон» о нем заговорили все), чьими леденящими душу рассказами теперь зачитывалась Америка, порой говорит сам с собой или обращается к кому-то невидимому.

Когда наступали просветы, он выдавал на-гора новые повествования, читал лекции и… торопился жить. Мисс Хелен и другие «Поклянитесь: вы станете моей женой!

» — Эдгар с такой силой сжал край ее платья, что кусочек воздушного муслина остался у него в руке. Елена Уитман в страхе отшатнулась. Глядя на всклокоченного человека, который ежедневно засыпал ее любовными посланиями, она в этот момент готова была пообещать что угодно, лишь бы избежать скандала.

Ведь совсем недавно она получила от него и такие строки: «Я бы стал заботиться о вас — нежить, убаюкивать. А если бы вы умерли — тогда, по крайней мере, я сжал бы ваши милые руки в смерти, и охотно — о, радостно — радостно снизошел бы с вами в ночь могилы.

Напишите мне скоро. Скажите мне эти желанные слова, которые обратят Землю в Небо». Хелен так же, как других молодых дам, к которым он обращался с подобными признаниями, такие перспективы явно не устраивали.

Потому они одна за другой исчезали с горизонта По. Единственная, кто принял всерьез его предложение, была Эльмира. Свою первую детскую любовь он нашел в 1849 году в Ричмонде, где она жила одна после смерти мужа: сын вырос и больше в ее опеке не нуждался. Явившись как-то вечером в ее дом, он спросил Эльмиру готова ли она выполнить обещание, которое дала ему двадцать четыре года назад.

Женщина согласилась: венчание было назначено на 17 октября. «Никогда я не видела его таким веселым и полным надежд, как в тот вечер, — вспоминала несколько дней спустя его знакомая.

— Мы стояли на парадной лестнице. Спустившись на несколько ступеней, он остановился и, обернувшись, еще раз приподнял шляпу в прощальном приветствии. В это самое мгновение на небе, прямо у него над головой, сверкнул яркий метеор и тотчас погас».

На рассвете он сел на пароход в Балтимор, который отправлялся в 4 часа утра 27 сентября. На следующий день Эльмира попыталась разыскать По и была удивлена тем, что он уехал так внезапно, никого не предупредив.

Эдгар Аллан По умер с субботы на воскресенье, 7 октября 1849 года в городской больнице. Была ночь, а расстроенному сознанию пациента доктора Моро казалось, что из нее вырастают тени тех, чьи муки и преступления он живописал на страницах своих книг. «Господи, спаси мою бедную душу», — попросил Эдгар и отправился навстречу тем, кого ему так недоставало на Земле.